Итак, все семь наших легкоатлеток, отстранённых от участия в пекинской Олимпиаде за неделю до её начала, решением Всероссийской федерации лёгкой атлетики признаны виновными в подмене допинг-проб, взятых у них ещё в 2007 году, и дисквалифицированы сроком на два года. Об этом заявил президент ВФЛА Валентин Балахничёв.
Процедура забора проб прописана в уставных документах ВАДА досконально. И сам факт несовпадения проб ДНК уже свидетельствует о том, что процедура эта была нарушена. Причём нарушена более чем существенно.
«Правила таковы, что нет необходимости дополнительно доказывать вину спортсмена, если она доказана методами, существующими в кодексе ВАДА или в правилах ИААФ. ДНК-анализ – это тот метод, который позволяет доказать их вину», – заявил Балахничёв. Таким образом, вину Елены Соболевой, Дарьи Пищальниковой, Гульфии Ханафеевой, Татьяны Томашовой, Юлии Фоменко, Светланы Черкасовой и Ольги Егоровой президент нашей федерации счёл полностью доказанной.
А мы позволим себе в этом усомниться. По той самой причине, что ни одно из должностных лиц ни разу не упомянуло о действиях офицера ВАДА, взявшего те самые злосчастные пробы. Нигде не упомянута его фамилия, и нет возможности досконально разобраться, что за бардак творился в момент получения проб.
А что творился именно бардак, можете не сомневаться. Процедура забора проб прописана в уставных документах ВАДА досконально. И сам факт несовпадения проб ДНК уже свидетельствует о том, что процедура эта была нарушена. Причём нарушена более чем существенно. Но почему-то всю ответственность за это возложили на спортсменок, а с офицером ВАДА если и разобрались, то настолько кулуарно, что об этом никто так и не узнал. Одним словом, если перенести это в нашу повседневную жизнь, обвиняемый виновен в том, что следователи прокуратуры нарушили процессуальные нормы сбора вещественных доказательств. И поскольку после таких нарушений вещественные доказательства потеряли свою силу, то обвиняемые становятся автоматически осуждёнными. Не правда ли, звучит дико? Но в нашем спорте выходит именно так.
Дисквалификация для спортсменов – это ведь не многим лучше тюрьмы. Это запрет на профессию. Особенно сейчас, когда Международная федерация лёгкой атлетики (ИААФ) по аналогии с действиями Европейской федерации (ЕАА) планирует ещё два года не допускать к своим соревнованиям тех, кто отбыл двухлетнюю дисквалификацию. Вот и получается, что два безработных года автоматически превращаются в четыре, а это практически ставит крест на спортивной карьере.
У Валентина Балахничёва на это есть простой комментарий. «Нужно либо согласиться с правилами, принятыми в данном виде спорта, либо отказаться заниматься лёгкой атлетикой, – заявил он. – У нас ведь как: мы сначала соглашаемся с правилами и начинаем заниматься спортом, но когда с нами что-либо случается, то начинаем говорить, что правила несовершенны, и просить не учитывать наши нарушения как существенные. А так не бывает…» Кстати, сам президент ВФЛА двумя руками за ужесточение наказания. По его мнению, уже за первый случай употребления допинга срок дисквалификации должен быть увеличен с двух до четырёх лет. «Наказание в два года является несущественным и не уменьшает количество положительных допинг-проб», – подчеркнул он в интервью РИА «Новости».
Согласимся с ним: за применение допинга наказывать нужно строго. Может быть, даже очень строго. И четыре года да плюс два исключения из соревнований под эгидой ИААФ – это действительно то, что нужно, но…
Но ведь никакого употребления допинга нашими легкоатлетками не выявлено – в том-то и дело! Определено, что их пробы не соответствуют их же ДНК. Говоря простым языком, пробы эти чужие. Но почему же у чиновников всех федераций это автоматически означает, что настоящие пробы обязательно должны нести в себе следы запрещённых препаратов?
В этом деле слишком много умолчаний. Как уже было сказано выше, никто не удосужился поведать миру о том, что сообщил офицер ВАДА, который брал те самые пробы. А ведь его показания, если руководствоваться простой житейской логикой, должны были стать краеугольным камнем обвинительного решения. Никто не сообщил, какие факты, уличающие спортсменок в подмене проб, были выявлены в ходе разбирательств. Всё, что прессе и болельщикам дозволили узнать, — «спортсменкам было дано время для сбора и предоставления доказательств, но они этим не воспользовались». Позвольте, а что они должны были доказывать? Что в нужное время и в установленном месте в присутствии офицера ВАДА, извиняюсь, мочились именно в ту посудину, которую он им выдал? А не наливали тайком из грелок чистый материал для анализов, получается так?
Разве это нормальная ситуация, когда лучше принять на себя вину и согласиться с приговором, чем искать справедливость?
При такой доказательной базе вынесение обвинительного решения с последующей дисквалификацией возможно только при наличии презумпции виновности. Что нарушает основные конституционные принципы любой страны и любого союза государств. Поэтому наши девочки могут быть спокойны: любой гражданский суд они выиграют «в одни ворота». И без особых проблем. Особенно с учётом того, что никто до сих пор не может толком сказать, куда делись и что показали пробы Б. Про которые тот же Балахничёв пообещал узнать, причём уже после вынесения обвинительного вердикта.
Другое дело, пойдут ли девушки на это? Чтобы обратиться в международный суд общей юрисдикции, им сначала необходимо пройти аппеляционные процедуры в международной федерации, а затем в спортивном арбитражном суде Лозанны. Это может длиться годами, в течение которых они будут числиться «осуждёнными». А срок их дисквалификации исчисляется с момента забора проб, то есть уже весной-летом 2009 года они могут снова выйти на дорожки и в сектора уже, что называется, «отсидев».
Разве это нормальная ситуация, когда лучше принять на себя вину и согласиться с приговором, чем искать справедливость?